С компьютерами всегда было непросто

Как ни странно, многие представители отрасли ИТ имеют склонность забывать или игнорировать исторические факты. Более того, нашей отрасли свойственно феерическое самолюбование, исходящее из ошибочного представления о том, что компьютеры — это наиболее стремительно растущая, самая динамичная и самая революционная отрасль в истории. Разумеется, этот энтузиазм несколько поостыл, когда ожидания времен интернет-бума развеялись в воздухе, однако некое самоощущение творцов беспрецедентных перемен у игроков отрасли сохраняется несмотря ни на что. Возможно, в другие эпохи то же чувство испытывали люди, оказавшиеся на переднем краю прогресса, особенно если этот прогресс открывал для них столь же широкие перспективы в материальном и карьерном плане.

Ощущение принадлежности некоему особенному времени — в высшей степени приятное чувство. Оно заставляет людей из области информационных технологий думать, что окружающий мир теперь меняется стремительнее, чем прежде. Однако важно понять, что это не так. Компьютеры — лишь одно из целого ряда инновационных изобретений XIX-XX веков, связанных с применением электроники. В этом ряду — электрическое освещение, радио, телефон, телевидение. По сравнению со всеми этими более ранними изобретениями компьютеры и — в более широком смысле — информационные технологии действительно неплохо проявили себя в некоторых сферах, но в большинстве других не оказали практически никакого влияния. Вероятно, когда-нибудь наступит время, когда ИТ достигнут своей цели, став основным средством коммуникации, однако следует признать, что, по крайней мере с потребительской точки зрения, до этого еще очень далеко.

Разумеется, не так легко сравнивать роль, эволюцию и значение конкретных технических устройств и связанных с ними технологий. Тем не менее, поскольку исследования в области истории науки, техники и экономики дают неплохой сравнительный материал, его изучение позволяет выделить некие общие точки развития, создающие широкий технологический контекст для сравнения (материалы, на которые я опирался в данном исследовании, приводятся в библиографии к настоящей работе). Оглядываясь на последние сто с небольшим лет технологического развития, можно сформулировать следующие четыре принципиальных вопроса:

1. Насколько велик был энтузиазм, с которым широкая общественность встречала то или иное изобретение?
2. Почему некоторые отрасли развивались заметно быстрее других?
3. Какие ресурсы пришлось привлечь для развития таких отраслей?
4. Какую роль в их развитии сыграл общественный сектор, государственные структуры?

Ответив на эти вопросы, мы увидим, почему широкое внедрение компьютеров общего назначения и программного обеспечения к ним оказалось гораздо более сложной задачей по сравнению со всеми остальными «электронными» новациями XX века и потребовало намного больше времени. В этом смысле, кстати, тот факт, что признаков коммерческого успеха Интернета пришлось ждать на несколько лет дольше, чем многие из нас рассчитывали или надеялись, представляется, с одной стороны, вовсе не удивительным, а с другой — не имеющим принципиального значения в долгосрочной перспективе. Большая часть его потенциала так и осталась пока нереализованной.

Потребительский энтузиазм

Сравнение реакции широкой публики на появление каждого из вышеупомянутых изобретений оказывается отнюдь не в пользу компьютерных технологий. Хотя, разумеется, во всяком времени есть свои скептики, энтузиазм по поводу более ранних электронных новинок проявлялся быстрее и был почти всеобщим. Всем нам, наверное, памятны рассказы о том, как соседи собирались у одного радиоприемника, чтобы прослушать сводку новостей о ходе боевых действий, репортаж со спортивного матча, выступление президента или просто музыкальную передачу. Вообще весь период примерно с 1922 по 1952 год ознаменовался наиболее значительным скачком в области информации и коммуникаций во всей истории человечества. Пять ведущих средств коммуникации — радио, телефон, кино, звукозапись и телевидение — получили широчайшее распространение, приобрели большую, иногда чрезвычайно большую популярность и навсегда изменили культуру американцев.

Сравниться с подобным энтузиазмом могла бы только реакция людей на случившееся несколько раньше появление электричества. Невозможно представить, как много электрический свет значил и для среднестатистического города, и для отдельного домашнего хозяйства, когда возможность осветить ночную мглу приобрела для многих чуть ли не мистическое значение. А насколько ныне привычные предметы обихода — электроутюги, пылесосы, электропечи и холодильники — облегчили жизнь людей, уменьшив долю физического труда! В те годы люди выстраивались в длинные очереди на промышленных и торговых выставках, чтобы познакомиться с последними технологическими новинками, а писатели-фантасты в книгах, выходящих огромными тиражами, описывали будущую счастливую жизнь — в значительной степени с точки зрения потребителя. С тех пор в нашей речи сохранились, например, эпитеты, описывающие энергичного и работящего человека в «электрических» терминах (например, наэлектризованный). Электричество, как ничто прежде, несло в себе надежду на лучшую жизнь, и все это понимали.

Сходным образом первоначальный энтузиазм публики при появлении в дальнейшем радио или телевидения заметно превышал тот же энтузиазм при появлении компьютеров (даже если сделать скидку на то, что долгое время основной сферой приложения компьютерных технологий был бизнес, а бизнесменам присущ меньший энтузиазм и склонность к утопиям, чем широкой публике). Даже появление на рынке в 1981 году IBM PC означало не более чем возможность брать часть работы на дом. Удобно, конечно, но никак не повод для восторга. Даже на уровне языка — если вас сравнят с динамо-машиной, вам может быть приятно: так говорят об энергичном человеке и обычно со знаком «плюс». Характеристика же «человек-компьютер» содержит как минимум неоднозначную оценку. Конечно, были, есть и будут энтузиасты, зачарованные искусством программирования и архитектурой компьютера, так же, как в XX веке были фанатики-радиолюбители и любители самостоятельно копаться в двигателе автомобиля, но речь идет о широкой публике, где поклонники самой технологии всегда составляют незначительное меньшинство. А большинству компьютерный бизнес «досетевой» эпохи, как это ни странно, не смог предложить ни особых удобств, ни развлечений. Разумеется, компьютерные игры с самого начала были исключением, но и в них гораздо удобнее было играть с помощью специальных игровых приставок (на рынок их выпустили вовсе не компьютерные компании). К тому же нацелены они все же на относительно небольшую группу населения — подростков мужского пола (хотя симуляторы типа The Sims и сетевые игры нового поколения в последнее время заметно изменили ситуацию).

Относительный темп освоения

Невысокий энтузиазм публики при появлении компьютеров сказался на скорости их внедрения в повседневную жизнь. В то время как сама компьютерная индустрия развивалась темпами, весьма стремительными по сравнению, скажем, с электронной техникой в прошлом, скорость ее внедрения оказалась очень средней, особенно если учесть общий рост благосостояния и новые маркетинговые технологии. Этот тезис подтверждают данные, которые приводятся в табл. 1.1.

Эти данные ясно свидетельствуют о том, что радио и телевидение заслужили признание потребителя гораздо быстрее, чем компьютеры. Так, если широкая продажа радиоприемников началась в 1922 году, то уже к 1932 году в 62% домов американцев был как минимум один радиоприемник. А телевизоры, несмотря на довольно длительный период разработки технологии массового производства, входили в жизнь еще стремительней. С 1948 по 1958 год число семей, имеющих телевизор, выросло от 1% до примерно 85%, и это несмотря на относительно небогатый выбор программ по сравнению с тем, что предлагали радиостанции.

Согласитесь, что темпы внедрения впечатляют, особенно если принять во внимание, что первые радиоприемники, а затем и телевизоры стоили (с учетом инфляции) столько же, сколько персональные компьютеры в 1980-90-х годах, и заметно дороже, чем ПК сейчас. Для сравнения, широкая продажа ПК началась в конце 1970-х, а спустя 25 лет ими владело чуть больше половины американских семей. Прогресс в данной области оказался вялотекущим, и до нынешней почти 100-процентной, как в случае с радио, телевидением и телефоном, оснащенности все еще очень далеко. Сегодня те немногие американцы, у которых нет телевизора, в абсолютном большинстве случаев просто не хотят его иметь — стиль жизни или убеждения не позволяют. Но большинство из тех, кто не заинтересован в приобретении компьютера или в доступе в Интернет, обычно ничего против прочей электроники или средств связи не имеет.

Даже те технологии, которые требовали существенной физической инфраструктуры — электричество, телефон, автомобили — внедрялись заметно быстрее, чем сейчас внедряются компьютеры, а ведь чтобы покрыть Североамериканский континент сетью дорог и проводов, тоже нужно было время. Несмотря на все сопутствующие расходы, технические и организационные проблемы, а также размер территории и высокую степень риска в процессе установки оборудования, уровень электрификации американских городов возрос с 8% в 1907 году до 85% в 1930, что заметно превышает темпы распространения персональных компьютеров в наши дни (электрификация сельской местности, заметим, шла не так быстро и в значительной степени опиралась на подержу правительства в 1930-годы).

Телефонизация, как и внедрение телевидения, прошла относительно длительный период «раскачки» ( в нашем случае с 1876 до 1900 года), да и затем продвигалась неторопливо. Например, к 1945 году минимум одной телефонной линией располагало не более половины американских семей. Не так много, если принять во внимание значение и роль телефонной связи в наши дни. Основных причин подобного промедления несколько:

1. В отличие от радио и телевидения в процессе телефонизации наращение стоимости происходит по мере приобретения телефонов все большим количеством пользователей, что создает значительные трудности на начальном этапе продаж. Пользуясь современными терминами, из-за существенной роли сетевого эффекта^* телефонная отрасль столкнулась с серьезной проблемой критической массы.

2. Как и в случае с электрификацией и развитием дорожной сети, здесь потребовалось создание разветвленной инфраструктуры, на что наложилась еще и проблема совместимости. Между 1905 и 1920 годами, до создания единой телефонной сети компании Bell System, не было возможности соединения абонентов различных конкурирующих сетей даже в пределах одного города. Через 75 лет эта прискорбная ситуация повторилась с системами электронной почты, и проблема была решена только после принятия единых стандартов в середине 1990-х годов.

3. История свидетельствует, что в первой половине XX века телефон для большинства населения был далеко не так привлекателен, как электричество и радио. В литературе, посвященной раннему этапу телефонизации, отмечается, что люди относились к этому нововведению с изрядной долей скептицизма, особенно в маленьких городках, где так просто было встретиться и поговорить.

4. Как и в случае с электрификацией, экспансии телефонной связи в сельской местности препятствовала масса проблем, связанных с низким уровнем рентабельности, и телефонные компании так же не смогли обойтись без государственных субсидий.

Под воздействием эффекта критической массы подлинное значение телефонизации обнаружилось, лишь когда большая часть организаций и отдельных лиц получила свободный доступ к услугам телефонной связи. Не будет ничего удивительного, если и развитие Интернета пойдет сходным образом. Мы не раз увидим на различных примерах, приведенных в этой книге: если систему одновременно используют 100% людей, то ее эффект будет намного больше, чем умноженный на два эффект от системы, которую используют 50%. Выбор ряда технических приложений, описанных в главе 4 этой части и во второй части книги, основывается именно на их способности обеспечить применение ИТ в масштабах всего общества. Подобного рода «проникающая способность» всегда была признаком по-настоящему успешной технологии и остается едва ли не самой важной задачей, стоящей перед нынешними интернет-технологиями.

Перспективный взгляд на отрасль ИТ

Суммируя вышесказанное, мы приходим к выводу, что технические и технологические новинки, появившиеся в первой половине ХX века, воспринимались с гораздо большим энтузиазмом несмотря на более низкий уровень общего благосостояния. Энтузиазм этот имел и совершенно конкретное денежное выражение для производителей. Поэтому, вопреки всем сложностям, возникавшим при создании радио и телевещания или, скажем, сетей электроснабжения, их развитие происходило стремительнее, чем развитие и распространение персональных компьютеров в 1980-90-е годы. Убедительных примеров тому множество. Поставив компьютеризацию в более широкий контекст истории технологий, мы сможем лучше понять проблемы, которые возникали на пути широкого внедрения ИТ.

Разумеется, даже перед лицом фактов многие энтузиасты, окопавшиеся в компьютерной индустрии, немедленно возразят: «Да бог с ними, с персоналками, а вот Интернет…» Ведь, что ни говори, за какие-то 8 лет уровень использования Интернета «в потребительских целях» вырос от практически нуля в 1994 году до почти 50% в 2001 году. Разве это не позволяет считать его одной из наиболее стремительно развивающихся медиатехнологий в истории? И все-таки логика рассуждений здесь хромает.

Одной из основных причин стремительного появления Интернета в домах (равно как и в офисах) американцев было наличие достаточного количества ПК и телефонных линий. Иными словами, для рядового пользователя Интернет стал не новой технологией, а не более чем просто новым приложением, установленным на его компьютере, или еще одной новой услугой, предлагаемой операторами телефонной связи, — например, CompuServe. Поэтому сравнивать его с телевидением, радио и электричеством будет не слишком правомерно и не очень честно, ведь их внедрение начиналось почти с нуля. Если с чем и сравнивать, то скорее с процессом внедрения собственно персональных компьютеров.

И если вам кажется, что отнесение компьютеров к числу стремительно развивающихся технологий основывается на каком-либо «компьютерном взрыве», имевшем место в прошлом, задумайтесь о следующем. В промышленности и делопроизводстве компьютеры появились в середине 1950-х годов, но в той или иной степени повсеместным их применение стало только в конце 1980-х, более чем через 30 лет. Интернет сам по себе не создавал новых возможностей для бизнеса, а всего лишь позволил более эффективно применить уже имеющиеся возможности компьютера. Широкое внедрение больших вычислительных сетей и сетевых технологий в сфере производства началось еще лет за десять до массового Интернета. По большому счету широкий диапазон применения ИТ и их роль в бизнесе впечатляют гораздо сильнее, чем степень их внедрения в повседневную жизнь.

Появление новых отраслей

Один из вопросов, вызывающих озабоченность, — это вопрос о том, каким путем идет формирование новых отраслей ИТ-индустрии. По определению, история любой отрасли начинается с некоего «пускового периода», и, как свидетельствует практика, характеристики этого периода практически всегда имеют целый ряд долгосрочных последствий структурного характера. Обратившись к опыту отраслей, упомянутых нами выше, отметим наличие трех факторов, наиболее важных для технологически ориентированных отраслей: значение изначальной вертикальной интеграции, ключевую роль сильной личности и своевременную поддержку со стороны государства.

Почти все эти отрасли столкнулись с классической проблемой курицы и яйца. Зачем потребителю покупать радио- или телеприемник, если в эфире еще нет соответствующих программ? А зачем телерадиокомпаниям производить программы, если у потребителя нет достаточного количества приемников? Зачем устанавливать себе телефон, если ни у кого из знакомых его нет и, следовательно, некому звонить? Сегодня для описания проблемы изобретены фантастические термины типа: циклы позитивной обратной связи, критическая масса, сетевой эффект, эффективный кругооборот, потребительская ниша и пр., однако все они сводятся к той же дилемме: «Что было раньше: курица или яйцо?», которая существовала и сто, и много больше лет назад.

Практически во всех высокотехнологичных отраслях, по крайней мере в Соединенных Штатах, решение нашлось за счет создания вертикально интегрированных компаний, способных выйти на рынок с относительно цельным продуктом или услугой. По большей части одна или несколько компаний-лидеров решились проявить инициативу и взять на себя сопутствующие риски. Для потребителя же это выглядело так, что у одной и той же компании, например, можно было и подключиться к электричеству, и приобрести необходимые электроприборы. Наиболее удачным примером такой тесной интеграции может служить компания, созданная «Волшебником из Мерло-парка» Томасом Эдисоном.

Важно ведь не только чтобы электростанция вырабатывала ток и чтобы лампа светилась. Необходимо, чтобы лампа была приспособлена к характеристикам тока, который вырабатывается конкретной станцией, а станция давала ток, подходящий к имеющимся в наличии лампам. Иными словами, при создании каждого из элементов структуры следует принимать во внимание характеристики прочих элементов — так же, как должны подходить друг другу все детали одной машины. Как и в случае с машиной, неспособность одной части взаимодействовать с другими ведет к дезорганизации целого и делает невозможным решение поставленной задачи.

Поскольку создание вертикально интегрированной компании — дело в высшей степени рискованное и требует обычно полной отдачи со стороны менеджмента, то почти во всех случаях имя той или иной ведущей компании неотделимо от имени ее руководителя, иногда на протяжении многих десятилетий. Например, в области электротехники это Эдисон и General Electric, до сих пор выпускающая все — от электростанций до домашних выключателей. В сфере телефонных услуг это Александр Грэм Белл, Теодор Вейл и компания, долгое время известная как AT&T — производство телефонных аппаратов и станций, коммутационного оборудования, предоставление услуг связи. В телевизионной сфере это Дэвид Сарнофф и его компания RCA, лидировавшая как в производстве передатчиков, студийного оборудования, телевизоров, так и в производстве телепрограмм.

Компьютерная отрасль во многом следовала той же модели вертикальной интеграции. В области ИТ вертикальная интеграция проявилась на ранней стадии при производстве оборудования для работы с перфокартами, мейнфреймов, мини-компьютеров, рабочих станций, автоматов, впоследствии — приставок для видеоигр, первых ПК и многих онлайновых служб, а в более позднее время — карманных компьютеров, беспроводных устройств и до некоторой степени службы AOL. Вертикальная интеграция оказалась наиболее простым и надежным способом совмещения новых и старых продуктов или услуг в области ИТ. Интернет же, как мы увидим далее, с самого своего рождения пошел по другому пути, что во многом и объясняет причины как его необычайной силы, так и множества слабостей.

Еще раз подчеркнем, что основные высокотехнологичные отрасли рождались и росли в условиях вертикальной интеграции. Но в настоящее время структура всех упомянутых здесь отраслей носит горизонтальный характер, и это очень важно. В развитии каждой из них наступал момент, когда вертикальная интеграция сменялась системой, при которой разные компании начали фокусироваться на выпуске отдельных составляющих некой общей цепочки приращения стоимости на уровне всей отрасли. В разных отраслях этот процесс шел по-разному и в силу различных причин принимал разные масштабы. В главах 2 и 3 подробно рассмотрено, как такое развитие происходило в эпохи мейнфреймов, ПК и Интернета. Взаимодействие вертикальных и горизонтальных сил имеет большое значение, когда мы рассматриваем всю модель ориентации на потребителя. Особенно важным это представляется в свете ведущихся дебатов о роли и значении современных сетевых сервисов.

О роли государства, зачастую важной

В европейских странах участие государства в становлении информационно-технологических рынков оказалось намного более прямым и активным, чем в Соединенных Штатах. Телефон, радио и телевидение в Европе часто рассматривались в качестве составной части общественно-государственной инфраструктуры наподобие почты, что требовало и аналогичной модели собственности и управления. Характер появления и внедрения этих ключевых технологий ХХ века в значительной степени иллюстрирует различия между американской и европейской моделями экономики. Оба подхода имеют свои плюсы и минусы. Американская модель породила больше успешных рыночных игроков мирового класса, в то время как европейские рынки развивались медленнее, но, хотя об этом можно и поспорить, в большей степени с учетом общественных интересов и социальной справедливости.

Заметим кстати, что из-за значительного веса общественного сектора в этих отраслях в Европе и в других частях света легко не обратить внимания на чрезвычайно ценный вклад государства в технологическое развитие США. На протяжении последнего столетия именно своевременное вмешательство федерального правительства не раз позволяло устранять разные препоны на пути этого развития. Отметим четыре наиболее принципиальных момента: поддержка исследований и опытных разработок, задание стандартов, субсидирование общественно важных услуг и борьба с монополизацией рынка.

Чтобы лучше понять роль государства в развитии технологий, рассмотрим следующие примеры:

1. Государственное регулирование электрификации. Первоначально электростанции, обслуживающие отдельные города, представляли собой типичные примеры так называемых «естественных монополий» (по крайней мере, до дерегуляции). В силу естественных причин местным властям было просто невыгодно привлекать для обслуживания своего населенного пункта более одного оператора, что очень быстро привело к ожесточенным спорам о том, в чьей собственности должны находиться эти электростанции. В США было множество экспериментов в этой области, особенно в период становления отрасли между 1880 и 1920 годами. Частный сектор оказался более проворным и одержал победу (в первую очередь в густонаселенных районах страны). Однако в атмосфере антимонопольных настроений до и сразу после Первой мировой войны общественное мнение отвергло идею отсутствия контроля за частными компаниями в жизненно важной для всей страны отрасли. Поэтому в 1920-х годах и в последующие десятилетия сформировалась и укрепилась модель контролируемой государством частной монополии, которая обеспечила быстрое и относительно ровное развитие электроэнергетики.

2. Регулирование спектра радиочастот. На первых порах развития радиовещания не было никакого механизма распределения частот между вещателями. С ростом числа передатчиков росло и число помех, которые они создавали друг для друга. Это становилось все более нетерпимым и угрожало обесценить сам радиовещательный бизнес. Поэтому изданный в 1912 году закон о радио (The Radio Act) провозгласил эфир общественным достоянием и предоставил право распоряжения им федеральному правительству. Правда, до реального контроля за вещателями дело дошло только в 1927 году, когда была образована Федеральная комиссия по радио (FRC). Комиссия начала лицензирование частот, и вскоре после этого радиовещание в США вступило в период расцвета. Отметим при этом, что в результате пострадали многие радиолюбители, а также местные радиостанции, подмятые под себя мощными общенациональными радиокорпорациями. В 1933 году эта комиссия преобразовалась в Федеральную комиссию по делам коммуникаций (FCC), в функции которой до сих пор входит распределение частот вещания, хотя сохранение этой прерогативы за федеральными властями многим представляется спорным.

3. Унификация телесигнала и стандартов вещания. Как в свое время радиостанции делили сигнал, так и первые телевещатели начали распри из-за частот и стандартов. Инструментом преодоления их разногласий стал контролируемый правительством Национальный комитет по телевизионным системам (NTSC), до сих пор регулирующий вопросы цветного и черно-белого телевещания. Установление единых стандартов способствовало стремительному росту телевещания, поскольку теперь потребитель мог быть уверен, что любой телеприемник сможет принимать программы всех американских телестанций. Подчеркнем, что правительство, хотя его и критиковали часто за это, сыграло ключевую роль в регулировании деятельности кабельных операторов, а также в вопросах лицензирования, охраны авторских прав и сглаживании противоречий между интересами телевещателей и кабельных операторов.

4. Создание общенациональной телефонной сети. Хотя в развитии телефонной системы не было случаев прямого государственного вмешательства, политика властей оказала существенное влияние на телефонизацию страны на разных этапах. Патент №174465, выданный Александру Беллу, сделал возможным фантастический рост монополии, впоследствии названной AT&T. Выдача такого патента многими была воспринята крайне негативно. Однако если что и заслуживает серьезной критики, то это имевший место негласный сговор между правительством США и AT&T, позволивший последней поглотить или уничтожить практически всех ее конкурентов (единственным плюсом стало то, что действия AT&T помогли решить проблему несовместимости различных телефонных сетей). Взамен AT&T согласилась на определенный контроль со стороны государства и осталась в стороне от растущего рынка массовых коммуникаций — радио, кино, телевидения и ИТ. Как и в случае с электроэнергетикой, эта контролируемая и ограничиваемая государством монополия вместе со своими дочерними компаниями в сельской местности долгое время обеспечивала оптимальное функционирование телефонной сети в национальном масштабе.

5. Компьютеризация. По всему миру, и в первую очередь в США, Великобритании и Германии, разного рода отделы и подразделения компьютерной техники создавались и финансировались именно правительственными органами — по преимуществу в военных и научных целях. Кроме того, в США именно федеральное правительство вместе с научным и университетским сообществом обеспечило разработку и запуск Интернета. Как мы увидим во второй главе, если бы не некоторые неожиданные последствия этого события, развитие всей компьютерной отрасли могло бы пойти совсем по иному пути. В десятой главе также рассматривается роль государства в развитии информационных технологий, базирующихся на сегодняшних возможностях Интернета.

Итак, несмотря на все свои ошибки, государство сумело внести существенный вклад в развитие основных технологий минувшего столетия. Все это полезное наследство пригодится в развитии нового качества ИТ в таких областях, как национальная безопасность, регулирование частот беспроводной связи, охрана авторских и патентных прав, защита частной жизни, антимонопольная политика, налогообложение и различные формы международного сотрудничества. Государство всегда было ведущим игроком на рынке высоких технологий, иногда на стадии разработки, иногда способствуя их росту и внедрению, а иногда и на стадии зрелости. А после событий 11 сентября 2001 года рост государственного присутствия в сфере ИТ нам гарантирован.

Почему компьютеризация потребовала столько времени

Из всех упоминаемых в этой главе технологий только компьютеры и электричество по природе своей являются преимущественно технологиями общего назначения. Долгое время именно в этом многие искали корень проблем, сдерживавших широкое распространение компьютеров, которые всегда воспринимались как техника, сложная в обращении. Популярная же техника — радио, телевизор, телефон (так же, как и пылесос или плита) — специализированные устройства конкретного узкого назначения, обращаться с которыми относительно просто. Поэтому, как считали многие исследователи, со временем и компьютеры неизбежно эволюционируют в ту же сторону, превратившись в своего рода «бытовые информационные приборы».

Рынок же по большей части проголосовал по-иному, и высокотехнологичные бытовые приборы конкретного назначения широкого спроса не нашли, за исключением видеоигр, калькуляторов, пейджеров и сотовых телефонов. Причина, по которой в наш обиход как самостоятельные приборы не вошли текстовые процессоры, устройства приема-передачи электронной почты или приставки-браузеры, частично заключается в том, что технически это было бы явно искусственное решение, а частично — в том, что потребитель действительно хочет решать разные задачи с помощью одной машины.

С аналогичным явлением столкнулся в настоящее время рынок карманных компьютерных устройств, где всевозможные аппараты, снабженные экраном, — карманные браузеры, записные книжки, электронные переводчики, электронные книги и карманные коммуникаторы — постепенно уступают место единым устройствам общего назначения. Вот почему такой интерес представляют будущие последствия войны между Palm, Blackberry, Pocket PC и разного рода мобильными телефонами-коммуникаторами. Однако на рынке всегда будет ниша для новых сотовых телефонов и MP3-плейеров, которые не нуждаются в большом экране и клавиатуре.

Неожиданным для многих последствием потребительского выбора в пользу устройств общего назначения оказалась постоянная потребность в расширении возможностей аппаратного обеспечения. Пока представители отрасли с понятной гордостью рассказывают о новых возможностях выпускаемого ими оборудования, выясняется, что от «железа» хотят еще большей производительности. Вспомним, как совершенствовались переносные телевизоры, радиоприемники и сотовые телефоны и с каким энтузиазмом воспринимал большинство этих усовершенствований потребитель. В то же время стабильность «платформ», которые используются радио- и телевещанием, до сих пор обеспечивает практическую неизменность способов обращения с этими устройствами, несмотря на все технические инновации. Это позволяет сохранять общую программную базу, которая за прошедшие 75 лет не столько менялась, сколько обогащалась.

С точностью «до наоборот» в области компьютерной техники «непрерывное совершенствование» платформ привело к тому, что практически все программное обеспечение, создававшееся для мейнфреймов, мини-компьютеров и ПК первых поколений, давно отправилось на помойку. Но вот что интересно. Представьте на секунду вашу реакцию, если вы вдруг узнаете, что ваш телевизор способен показывать исключительно программы, снятые, например, за последние пять лет? Скорее всего, она будет, мягко говоря, негативной. Но энтузиасты компьютерных технологий то и дело советуют потребителю избавляться от старого «железа» и покупать все более современные машины или комплектующие. И, как ни поразительно, потребитель то и дело поддается на эти уговоры.

Компьютер по своей природе действительно нуждается в постоянном совершенствовании, поскольку запрограммировать его на выполнение удобных для нас операций — дело в высшей степени трудоемкое, а это значит, что нужда в исправлении ошибок и поиске новых подходов будет существовать всегда. Действительно, программное обеспечение само по себе следует рассматривать как одно из величайших и в высшей степени сложных достижений человеческого разума. При его создании каждое требующееся от компьютера действие следует преобразовать в набор специфических машинных команд. Задача головоломная, и неудивительно, что в программирование вовлекается все большая часть совокупного интеллектуального потенциала планеты. Только представьте себе десятки миллионов будущих программистов, обучающихся в Индии, в Китае, где угодно, которые уже сейчас прикладывают все силы, чтобы в скором времени стать частью этого громадного человеческого ресурса. И всем им найдется работа, поскольку ясно, что у рынка программного обеспечения нет пределов.

Плохо во всем этом то, что и сейчас, как и 60 лет назад, компьютерное программирование остается процессом исключительно трудоемким, сложным, ответственным и даже мучительным. Большинство людей поэтому вовсе не горят желанием им заниматься. Теми же болезненными трудностями объясняется тот факт, что часть программистских задач остается нерешенной, а многие вполне удачные программы оказываются нашпигованными сотнями скрытых ошибок. Разговоры о повышении уровня программирования и гарантиях качества конечного продукта ведутся в среде специалистов уже более 40 лет, но они вряд ли приблизили нас к решению проблемы, которая, похоже, пребудет с нами всегда.

Мало того, сама идея «обработки информации» оставалась на протяжении всего ХХ века полем относительно новым и неизведанным, лишенным исторических прецедентов. Если программное наполнение радио- и телепрограмм в свое время базировалось на опыте кино, театра, спорта и прочих «отраслей развлечения», то компьютерной индустрии опереться было практически не на что. Весь предшествующий опыт черпался в таких относительно скромных областях, как вычислительная математика, бухгалтерия, делопроизводство и машинопись. Все это, конечно, имело большое значение для бизнеса, но для массового потребителя значило и значит немного. Проникновение компьютеров в сферу развлечений произошло относительно недавно.

Кроме того, не будем забывать о непрекращающихся спорах насчет «перегрузки информацией» и о способах определения ценности и полезности той или иной информации. В прошлом новые технологии не вызывали большой неуверенности в их пользе. Люди мгновенно поняли, что электрический утюг и легче своего нагреваемого на плите предшественника, и греется быстрее. Бейсбольным болельщикам не надо было объяснять пользу трансляций матчей, в которых играют их любимые команды. Но много ли людей интуитивно ощутили, что некий автоматический вычислитель знаменует собой глобальное или хотя бы значимое переустройство всей жизни? Сегодня тот же вопрос применим и к технологиям электронного обучения, и к телефонным СМС, и к беспроводной связи. Так ли велика их ценность?

Дело в том, что значение обработки информации в силу природы используемых технологий не так очевидно, как в случае доставки на дом новостей или развлечений по телевидению, электрического освещения или замены лошади автомобилем. Этой принципиальной разницей и объясняются более медленные темпы внедрения информационных технологий. Попросту говоря, главной проблемой компьютерной индустрии всегда было то, что ее продукция и сложнее в обращении, и менее привлекательна с потребительской точки зрения по сравнению со всеми технологическими инновациями ХХ века. И, несмотря на все ее достижения, впереди у нее серия проблем того же рода.

Все это время, заметим, отрасль держалась благодаря вере в то, что рано или поздно польза от всего этого «софта» и «железа» станет очевидна для каждого. Опыт показывает, что так оно и будет, усилия не напрасны. Как свидетельствуют примеры постепенного внедрения систем пакетной обработки, онлайновых баз данных, автоматизации делопроизводства, «персональных ассистентов», систем планирования ресурсов предприятия, систем управления отношениями с потребителями и управления логистикой, хранилищ данных, электронной почты, интранета, экстранета, электронной коммерции и компьютерных систем обучения, вычислительная техника со временем доказывает свою полезность. Ясно, однако, что путь еще предстоит долгий.

С появлением Интернета возникло ощущение, что развитие событий начинает ускоряться и возможностей становится все больше. Однако история уже научила нас, что любые обещания в сфере ИТ выводят совсем не туда, куда предполагалось вначале. Альпинисты говорят, что не стоит путать хорошую видимость с коротким расстоянием. Заглядывая в будущее, можно с уверенностью утверждать, что все зависит от того, насколько успешно отрасль справится с рядом стоящих перед ней долгосрочных и краткосрочных проблем. А если вспомнить анекдот про хорошую новость и плохую новость, то хорошая новость состоит в том, что, как свидетельствует история отрасли, при должном упорстве многие задачи раз за разом находили решения, и дело заканчивалось иногда неожиданными, но практически всегда положительными результатами. Теперь, однако, роль лидера должна перейти к потребителю, который, может быть, сейчас только начал чувствовать это бремя. Время покажет, насколько эффективным будет это лидерство.

Фрагмент книги был любезно предоставлен издательством "Альпина Бизнес Букс".

^* Термин «сетевой эффект» используется для описания тенденции, при которой некая стоимость, оказавшись составной частью сети, заметно возрастает по мере того, как к сети добавляется все больше участников. После достижения некоего порога, или уровня «критической массы», рост этой сети существенно ускоряется.